Кедр и гвоздика - Александра Дмитриевна Рябкина

волчьих законов. Или ты не знал, что многие браки расторгаются, какими бы важными они ни были, когда один из партнеров находит свою пару? – Опаснее, чем ярость Майкла, мог быть только его наигранно спокойный голос.

– Ты не бессмертен. – Злобный оскал Адама заставил Микаэлу испуганно пискнуть и спрятаться за спину Майкла. – Во всей этой цепочке ты – поврежденное звено, которое очень легко убрать.

На мгновение Микаэла выглянула из-за плеча мужа. От встречи со злыми звериными глазами бывшего хотелось свернуться калачиком. Слишком хорошо она знала этот взгляд. Знала, что следовало за ним. Всю храбрость смыло, и Микаэла почувствовала себя рыбой, выброшенной на берег.

– Рискни здоровьем.

Еще никогда прежде она не слышала таких пугающих нот в голосе Майкла. Сейчас он с легкостью кидал вызов другому мужчине, другому оборотню. И чутье подсказывало, что ставить надо именно на этого бойца, а не на того, в противоположном углу. Микаэла прекрасно знала, на что способен Адам, но умения ее нареченного, судя по уверенному тону и я-оторву-твою-руку-и-засуну-ее-тебе-в-зад взгляду, находились где-то между отличными и превосходными. Джо мог бы гордиться своим учеником.

– Не сегодня. – Адам спокойно затянулся, словно перед ним не находилось олицетворение гнева и ярости. Он предстал в роли красной тряпки, быком же вызвался быть Майкл. – Я пришел напомнить о себе и сказать спасибо за вернувшийся к работе отель.

Адам щелкнул пальцами, и его окутала болотно-сиреневая дымка, растекшаяся по палубе сладковато-кислым послевкусием, от которого сводило челюсть. Все закончилось так же неожиданно, как и началось. И у Микаэлы с трудом хватало сил на то, чтобы просто ровно стоять.

– Господи. – Мысли разбегались в разные стороны, а силы выскальзывали из пальцев, как песок. – Это ужасно.

От шока и необъятного страха ее замутило, а картинка перед глазами стала нечеткой и тусклой. Вскоре мир и вовсе окрасился в черный.

И в последний момент Микаэла вспомнила о колдунах, которые были связаны с ее отцом.

Глава 18

Микаэла застала мужа в комнате, где он с гребаной сверхзвуковой скоростью собирал чемоданы. И если бы она не чувствовала себя так, словно по ней пробежалось стадо гиппопотамов, то засмеялась бы. Но внутри разрастался озноб, замуровывавший под собой другие эмоции. Микаэла была сплошной двигающейся и говорящей паникой. Навязчивые мысли, которые отказывались складываться в правдивую картинку, никак не успокаивались. Жужжали над ухом и действовали на нервы, заставляя грызть щеку. Что-то ускользало от Микаэлы. Что-то, что лежало на поверхности, но не давало себя поймать.

– Мы не сможем от него спрятаться, ты же это понимаешь?

Бесцветный и будто звучащий через стекло голос Микаэлы на мгновение оторвал Майкла от утрамбовывания вещей в уже и без того битком забитый чемодан. Раньше бы она посмотрела на это с улыбкой. Ну правда, как так выходило, что по возвращении из отпуска домой, вещей всегда оказывалось больше? Это явно какая-то незаконная магия. Только сейчас у Микаэлы возникла острая форма аллергии на все волшебное. И если бы она встретила маленькую зубную фею, то приклеила бы ее на липкую ленту для мух. Было настолько плохо, что вместо того, чтобы помочь Майклу с чемоданами, Микаэла укуталась в одеяло и снова завалилась в кровать. Она не думала, что страх мог так быстро и сильно разрастись.

– Он не приблизится к тебе, это я могу обещать.

Майкл шумно выдохнул, видимо, все-таки заметив самодельное убежище Микаэлы. В ее ушах раздавались торопливые шаги и набатом бьющееся сердце Майкла. Он слишком громко дышал.

– А если еще хоть раз появится на горизонте, я выдерну его хребет через нос.

Глухой мертвый смешок слетел с губ Микаэлы: настроение нареченного стало более мрачным. Услышав тихий скрип, Микаэла почувствовала, что Майкл опустился на кровать, и вскоре, обмотанная толстым слоем одеяла, она уже сидела на коленях мужа. Несмотря на жару, выползать из уютного и безопасного кокона она не спешила. В руках нареченного Микаэла наконец-то чувствовала что-то помимо ужаса, и это было тем самым, за что она безоговорочно любила Майкла. Трепетное чувство в груди с каждым днем разгоралось все сильнее, будто после десяти лет разлуки ее привязанность и симпатия к этому мужчине возрождались подобно фениксу.

– Он слишком хитрожопая зараза, чтобы так легко сдохнуть. Я всерьез начинаю задумываться о том, что он просто задолбал кого-то из руководящих особ в загробном мире и его выгнали оттуда, поддав газку пинком под зад, – пробормотала Микаэла и носом уткнулась в изгиб шеи Майкла.

Его запах вызывал трепет на душе и сердце, а паника и озноб отступали на задний план, походя на водную рябь.

– Я бы поспорил с этим, но…

Микаэла напряглась в руках Майкла. То, что не давало ей покоя, забило хвостом по воде. Мысли. Чересчур много мыслей вырывалось на сушу, обездвиживая и лишая ее всех знакомых эмоций.

Предательство.

Она чувствовала его так же остро, как если бы ей промеж ребер воткнули охотничий нож. Пусть это будет неправдой. Микаэла не хотела, чтобы пазл в голове собирался до конца, иначе она бесповоротно разочаруется в жизни.

– Нам нужно идти. – Микаэла неожиданно соскользнула с колен Майкла, тут же запутавшись в одеяле.

Со стороны это наверняка выглядело так, будто маленький олененок увидел стаю волков, которые грозили сожрать его живьем. Слишком уж рваными и резкими были ее движения, и это пугало саму Микаэлу.

Она ожидала худшего и лишь мечтала о том, что в ее жизнь войдет что-то хорошее. Конечно, Микаэла могла попытаться отвлечься, но эмоции были куда более громогласными, чем желание забыться. Слишком запуганная. Слишком привыкшая к такому обезображенному существованию.

– Мика.

Она в очередной раз чуть не упала во время натягивания штанов, и Майкл подошел к ней и крепко обнял. Хотелось тут же упасть в его оберегающие объятия и больше никогда не чувствовать своей бесполезности и слабости, будто это могло уберечь ее от боли, что таилась на сердце.

– Объясни, что происходит. – Всего три слова, брошенные Майклом, ворвались в самые недра сердца Микаэлы. Она чувствовала, как из глаз, словно по щелчку, потекли беззвучные слезы. – Душа моя.

Он запечатлел ласкающие поцелуи на каждой из ее щек, подхватывая губами крохотные капли слез.

– Это мой отец. – Ее тонкие пальцы стиснули рубашку Майкла. Они дрожали. – Он… его колдуны были в отеле. А потом, – всхлипы уже не давали Микаэле нормально говорить, – потом Адам. Ему помогают колдуны! А папа… – Майкл не прекращал утирать жемчужинки слез, которые скатывались по ее щекам. Больно. – Ему выгодно возвращение Адама. Понимаешь? Они